Полуночник

[allbloo]

В последнее время мне что-то дико понравилось сидеть в час ночи и строчить на ноуте всякую хрень, в то время как глаза сами собой закрываются, а вставать в шесть утра. И потом еще удивляемся, а чего это на профильных предметах так спать-то хочется, что клюем носом прямо в пробирку с серной кислотой, а.

Название: Пустая постель
Персонажи: TYL!Дино/TYL!Кея, TYL!Ямамото
Рейтинг: PG-13
Жанры/предупреждения: ООС, совсем-совсем легкий слэш, вроде как философия, недоангст и шизофрения, по ходу дела. Снова, блять.

Отфейспалмить, как я люблю

Освещенная тусклой дымкой пасмурного неба, его приветствовала пустая постель: Кея почти забыл, что значит просыпаться от холода – будто водопад ледяной воды на голову. Подушка рядом лежала аккуратная, разглаженная и чистая, а простыня под ней – ледяной шелк, скользящий сквозь подрагивающие пальцы, и не понятно, замерзшие ли. Освещенный тусклой дымкой пасмурного неба, его приветствовал холод.

Мрачная обитель, где-то под самой крышей высотки, пульсировала сумраком и… одиночеством. Холодные стены обжигали ладони мертвым бетоном, а ледяной воздух облизывал обнаженные плечи, обнимая невидимыми руками. Кея вырывался из объятий, грубо, резко, и шел на кухню, зная, что ослепнет от яркого света, льющегося в окно искрящимся потоком, и попадет в крепкие руки, родные и согревающие. Но кухня встречала утренней мглой, окутавшей идеально чистые поверхности. Раковина пустовала, как пустовал и деревянный стол в углу, потерявший вазочку с кленовым сиропом. Кея сбрасывал с плеч тщедушные пальцы холода.

Это было столь непривычно, что стены давили на ребра, как многотонные железные цепи, с каждой секундой затягивающиеся где-то под сердцем с громким, обжигающим уши, лязгом. Кея молчал и пил кофе, ужасную горькую дрянь черного цвета, разбавленную молочными узорами. Холод стоял за спиной, готовый в любой момент разверзнуть огромную черную пасть, чтобы вцепиться в горло острыми зубами-иглами и разорвать, выпотрошить, засосать в бездонную дыру, лелеющую подрастающие страхи. Кея смотрел на стены своей крепости под самой крышей высотки, и понимал, что этой крепости больше нет. И не будет, пока…

Застегивая маленькие пуговицы сиреневой рубашки, Кея размеренным движением пальцев скользил по чувствительному экрану телефона, перебирая список контактов: нужного номера не было, как и не было всего, что так или иначе было с ним связано. Кея выругался сквозь зубы, пугая притаившийся холод, и вбил знакомые цифры, вызубренные наизусть, поднося динамик к уху: данного номера не существует. Обиженно пиликнувшая машинка выскользнула из руки, падая на ковер под хмурым взглядом хозяина. Кея не понимал и злился, скрипя зубами.

Кавалоне.

Он имел феноменальную способность выводить Кею из себя с феноменальным изяществом за феноменально короткое время. Одним словом, движением, взглядом, улыбкой – он был способен раскрыть Хибари, как большую книгу в строгом черном переплете, наполненную белыми нетронутыми страницами, и, смеясь, начать вслух читать ровные черные строчки. Или взять красный маркер и переписать всю историю заново. Прямо ярко-алым по белым в черные буквы страницам. Кавалоне листал страницу за страницей, совершенно спокойно, с легкой улыбкой на лице, искрящейся в теплом свете карих глаз, и Кея ненавидел его. За свою же слабость.

Но Кавалоне здесь не было, и теперь холод шелестел черно-бело-красными страницами, выдирая их одна за другой, разбрасывая в ледяном воздухе шуршащим дождем, покрывающим разверзнутый в темноту пол пожухшими ошметками. Кавалоне здесь не было. Как долго он отсутствовал? Казалось, что всегда. Кея хмурился, застегивал пальто и вновь набирал затертый до дыр номер.

Вечер застыл арктическим айсбергом, заковывая в свои льды всю окружающую реальность, и Кея засыпал один, неосознанно проводя рукой по ровной подушке, обжигающей ладонь своей неестественной отчужденностью: как будто и не должно ее здесь быть. Кея пропускал сквозь пальцы шелк золотых волос, переливающихся в лучах заходящего солнца драгоценными камнями. Открывая глаза, он понимал, что нет ни мягкого золота, ни заката: холод стелился над ним вторым одеялом, украшая пустую постель черно-бело-красными обрывками. За окном стучал дождь, завывая ветром и громыхая тучами, а Кея проваливался в забытье, убаюканный сиплым шепотом на ухо, окутанное ледяным дыханием.

Кавалоне здесь не было. Кавалоне никогда не было.

Дино Кавалоне, спрашивал Ямамото, раздражительно смеясь в трубку. Странное имя – Дино Кавалоне, не находишь, а, Хибари? Ты его выдумал? Или где-то прочитал? Не шипи, по ушам бьет – конечно, я не знаю таких людей. Если бы знал, то, наверняка бы, запомнил. Ямамото говорил что-то еще, но Кея уже не слушал. Вдавил палец в кнопку с красной трубкой и швырнул телефон на пустую кровать, спугивая прилегший отдохнуть холод, юркой змеей взметнувшийся вверх. Странное это имя – Дино Кавалоне. Ты его выдумал или, может, где-то прочитал?

Кея вливал в себя очередную кружку черной дряни и щелкал пальцами по клавиатуре, вводя в базу данных имя и фамилию – будучи уполномоченным стражем порядка, он кого хочешь из-под земли достанет. Но комбинация «Кавалоне Дино» не встречалась даже реже, чем нигде. Пустая страница, красный крестик: может быть, Вы имели в виду – Кея знал, что он имел в виду. И его «в виду» не существовало в базе Интерпола. Выдумал или прочитал? Холод смеялся шипящим смехом на ухо.

Кавалоне работал на ипподроме за чертой города – в живописной, раскинувшейся зелеными садами местности, наполненной благоуханием летних трав и ярким солнечным светом. Кее там нравилось, хотя он в этом не признавался, и, дожидаясь, пока Кавалоне наворкуется с каждым из своих подопечных, он сидел под деревом, сжимая в руках книгу, страницы которой заботливо переворачивались легким теплым ветром. Вместо привычного ипподрома, затерянного в густых садах, Кея увидел огромный пустырь. Сжал в пальцах руль Доджа и скользнул невидящим взглядом по огромной территории выжженной земли, украшенной редкими пиками бетонных конструкций, разрушающихся с каждым днем на протяжении последних тридцати лет.

Может быть, его и правда никогда не было?

Лежа в пустой кровати, Кея обхватывал себя за плечи и равнодушным взглядом смотрел на соседнюю подушку, тошнотворно аккуратную и выровненную. Холод сидел за его спиной, прижавшись ледяной рукой к выпирающей косточке бедра: жгло хуже раскаленной кочерги. Холод заливался соловьем, хохотал во все свое бездонное горло, наполняя Хибари тлеющей пустотой. Может быть, он и правда все выдумал? Может быть, он и правда где-то вычитал? Может быть, легкой улыбки никогда и не было, а карие глаза никогда и не смотрели на него по-доброму снисходительно? Может быть…

Холод натягивал серую кожу испещренного морщинами лица, раскрывая черную дыру, окаймленную зубами-иглами. Что же тогда прижимало его к себе, целовало в бешеных порывах, зарывалось в жесткие черные волосы длинными пальцами и шептало на ухо так успокаивающе-приятно? Что же тогда подарило ему новую черно-бело-красную книгу? Что же тогда любило его до беспамятства? Обнимая дрожащие плечи, холод целовал его плотно сжатые губы. Зубы-иглы с отвратительным хрустом сомкнулись на горле.

С чем же он чувствовал себя живым?

Освещенная тусклой дымкой пасмурного неба, его приветствовала пустая постель. Кея поднимался с нее с трудом, с глухим стуком в голове, а горло все еще саднило после цепкого захвата хищных клыков. Пошатываясь на не слушающихся ногах, опирался на стены, чувствуя, как нагревается поверхность ладоней, и оборачивался, чтобы увидеть полностью разворошенную и перекоробленную кровать. Ступал тяжелой поступью и шел туда, откуда дышало… спокойствием?

Солнце слепило, заставляя подносить к глазам руку, в нос бил запах кофе и вафель, а сквозь холодный туман скреблись какие-то звуки. Кавалоне оборачивался к нему, расплываясь в легкой утренней улыбке, и что-то говорил, сверкая мерцающими, словно самые драгоценные камни, карими глазами. Хибари смотрел на него в упор, не отрываясь и слышал только свое имя: эй, Кея, что с тобой? Кея, Кея, Кея, Кея, Кея. Голос лился журчащим ручьем, обволакивающим камушки на своем пути, и Кея чувствовал, как холод проваливается в арктическую бездну прямо под ногами.

Солнечные зайчики прыгали по стенам, хихикая и перезваниваясь столпами мерцающих искр, а Кея обнимал удивленного Дино, сжимая в пальцах его плечи и прижимаясь щекой к ключицам, чтобы чувствовать жар больших ладоней на спине. Пустая постель больше никогда не будет пустой.

Я тебя не выдумал.