Они и до меня добрались
Стори он зе роадИду сегодня по улице, никого не трогаю, капюшоном голову от снежка апрельского прикрываю. Подхожу к перекрестку, чтобы по традиции постоять на светофоре, и тут - на тебе - появляется дядечка лет двадцати пяти. Да-да, молодой, но в очках, сером пальто с большими черными пуговицами, кожаных перчатках, начищенных (почти) ботинках и блокнотом в руках, весь такой сурьозный, сосредоточенный, и я такая стою с наушником в ухе, двумя растрепанными хвостами и в безразмерной черно-белой куртке с сумкой на боку, снег пытаюсь ртом поймать: на светофоре делать нечего, развлекаюсь. Он ко мне подкрался незаметно, как известный термин, заканчивающийся на "-ец", и в ухо спрашивает:
- Девушка, Вам есть восемнадцать?
Я чуть на дорогу с перепуга от него не шарахнулась. Поворачиваюсь, оглядываю его с ног до головы, останавливая взгляд на зажатом в руках блокноте, и отвечаю вопросом на вопрос (как еврей, ей-богу, люблю евреев :3):
- А по мне видно?
Дядечка замялся, но все-таки решил меня оприходовать. В общем, зеленый свет светофора я благополучно пропустила, и тут понеслось. Мои надежды на простой социальный опрос типа "Как вам живется в холодных, неотапливаемых квартирах?" разбились вдребезги о заявление прямо в лоб:
- Девушка, однополые отношения - это зло.
Я даже расстроилась - он мне сначала таким милым показался :с Пока я хлопала глазами и думала, как бы мне перекочевать на другую сторону дороги, двадцатипятилетний дядечка развел браваду по поводу и без повода. Мысль, которую этот ненавязчивый дядечка пытался мне вдолбить, я поняла: Боженька разрешает мальчикам дрочить на большие сиськи и бросать своих беременных девочек, а вот трахаться с другими мальчиками и строить с ними полноценную семью, уютную и любящую для брошенных в приютах детей, Боженька не разрешает. В целом и общем, как обычно: покайся, грешник, проголосуй против гомоебли. Счаз.
Я его даже выслушала, поправила шарф на шее и спросила:
- А чем вы так однополые отношения не любите?
Дядечка замялся, что-то пробурчал себе под нос, и когда он выдвинул свой контр-аргумент, я поняла, что как таковых, контр-аргументов у него не было. Совсем.
- Они не могут иметь детей. А это перечет Библии.
Ха, мы идем против системы, да. А на самом деле, все хотят своего маленького счастья. И какая разница, какого ты пола, если ты можешь быть счастлив сам и дать счастья другим? И вот тут на меня посыпалось много всякой всячины, относительно неприемлемости таких взаимосвязей, отторжение и осуждения общества, ну и конечно, снова Боженька. Как будто им кроме Всевышнего дергать больше некого. Я его снова послушала, все его отфыркивания и рвотные позывы относительно лелеемой мной гомоебли и свободы однополой любви, его постоянные ссылки на Бога, Библию и ее железные уставы, и вдруг вспомнила седьмой сезон Сверха, серию первую, а собственно, Кастиэля, который с миллионами миллионов душ внутри строил из себя Нового Бога (недолго, правда, всего одну серию, и на том спасибо). И говорю такая дядечке:
- Знаете, а Боженьке плевать, какая у Вас ориентация.
Пара непонимающих глаз. А я добавляю:
- Он сам так сказал.
И тут такие глаза размером с блюдца. Дядечка быстро спрятал блокнот в пальто, кивнул мне на прощание и свалил от греха подальше. А я, довольная, пошла на пятый светофор.
Спасибо Кастиэлю
Все же обидно за родную гомоеблю, но, как говорится, ни себе, ни людям. Все вспоминаю Тёмину фразу: "А гомофобы это у нас кто? Правильно, латентные гомосексуалисты". Просто не все еще об этом знают