[allbloo]

И да, внезапно. Просто эти девочки затрахали меня трахаться и истерить в моей же голове.
Хотя, они же, только мальчиками, как и положено, все равно продолжают это делать
Короче, пусть хоть эти на бумаге истерят и трахаются.

Название: Злость
Персонажи: fem!Ирвин/fem!Ривай
Рейтинг: внезапно аж R
Жанры/Предупреждения: ООС, гендер-бендер, фемслеш, ангст и что-то-не-понятное.
От автора: Ну, как я люблю прям. Абстракцией.

А у капрала истерика

Все будет хорошо – у нее всегда все будет хорошо, а люди будут гибнуть, истекать кровью между черных зубов, хрустеть разломанными костями под глухим прессом исполинских конечностей.

Но все будет хорошо. Всегда все будет хорошо.

И Ривай злится. Сверкает злыми угрюмыми глазами, сжимает кулаки так, что ногти впиваются в истерзанную ладонь, скрипит зубами, поджимая обветренные губы, и злится, злится, злится, бесится даже, оглушительно громко хлопает дверью, с силой толкает стеллажи на пол, и книги падают, падают, как падают люди, разлетаются распотрошенными страницами. В воздухе дрожит пламя свечей, шуршат разряды молний, создаваемые обозленными глазами, и слышно тяжелое дыхание навзрыд.

Ривай злится молча – не говорит ни слова, не произносит ни звука, даже глазами ничего не объясняет, только смотрит волком, загнанно, мрачно. Ступает по вырванным страницам и сметает с полированного рабочего стола всю документацию: все отчеты и рапорты, которые сама же писала, все неподписанные бумаги, все папки, все перья и печати, хороня их под кляксами пузырящихся чернил. Как хоронит людей под кляксами пузырящейся крови.

Ривай злится справедливо – злится на нее и на саму себя, злится на воздух, запертый в каменных клетках, злится на целый мир, раскинувшийся за пределами некогда неприступных стен. Внутри нее узлом сворачиваются внутренности, отравленные ядовитой злостью, и она поднимает руку, заносит ее, без заминки, без раздумий, действуя на одних лишь эмоциях, выжигающих плоть где-то под костью черепа. Размахивается – и влепляет командиру звонкую пощечину.

Потому что все всегда будет хорошо. А люди будут гибнуть.

Ривай бьет ее – разбивает губу, оставляет синяк на скуле, обрушивает кулаки на покатые плечи, вжимает колено в голень, срывает простенькую заколку и путает пальцы в рассыпавшихся по лицу светлых волосах. Мечется, кидается, выплевывает всю свою злость на единственного человека рядом, который всегда говорил ей: «Все будет хорошо», пока люди продолжали гибнуть, истекать кровью между черных зубов. И ей ни капли не жаль, она наносит удар за ударом, беспорядочный удар за беспорядочным ударом, пока запястья не сжимают до синяков, не выворачивают руки, не толкают на усеянный мертвыми страницами пол.

И говорят ей: «Хватит. Прекрати. Успокойся».

И Ривай злится еще больше, мечется под крепким телом, придавившим ее к полу, передергивает плечами, рычит сквозь плотно сжатые зубы и пытается пнуть командира ногой в спину, схватить за волосы, заставить страдать так же, как страдает она – только Ирвин слишком сильная. Она прижимается грудью к рвано движущейся груди под ней, трется лбом между острых ключиц и держит брыкающиеся ноги, сжимает царапающиеся руки, слушая тяжелые ноты сбившегося дыхания. Ривай ее не слушает – не хочет слушать, не хочет слышать. Она никого не слышит – и себя тоже.

Ривай подается вперед, выжигая дыру в сознании командира черным взглядом, – и вгрызается в ее губы. Кусает безжалостно, до крови, чувствуя, как она, алая, сочная, густая, стекает крупными каплями по языку, тонкой полоской льется вниз, по подбородку. Злость окутывает колючим одеялом, закрывает глаза шершавыми пальцами, и Ривай вырывается из сжимающих ее рук, наматывает на пальцы ворох волос, тянет на себя, прижимая так близко, будто хочет растворить командира в себе, в своей боли, в своей злости, в своем отчаянии.

В своем страхе, что когда-нибудь, единственный человек рядом, который всегда говорил ей: «Все будет хорошо», истечет кровью между черных зубов.

Ривай хватает ее за плечи – настойчиво толкает, заставляет перевернуться, нависает сверху маленькой угрюмой тенью, терзая прокушенные губы, нервно тянет за лопающиеся ремни, дергает за пуговицы рубашки, ладонями сжимая сильное тело под ней. Правда, Ирвин не толкается – приподнимается на локтях, кусаясь в ответ, разрывает застежку на креплении, тянет брюки вниз, грубо сжимая усыпанные синяками бедра, и получает ряд царапин на обнаженных плечах, перестук ударов по исцарапанной спине.

Ривай злится и злится, срывая свою злость на ней, на Ирвин, которая всегда говорила ей: «Все будет хорошо».

Ривай стоит на коленях, обхватывая рукой шею под ворохом всклоченных светлых волос, толкается языком в горячий искусанный рот, хватая Ирвин за руку – и прижимая к внутренней стороне своего обнаженного бедра. Шершавые пальцы нажимают на нежную кожу, царапают ее короткими ногтями, и грубо толкаются внутрь пульсирующего нутра, заставляя шипеть в чужие губы, гнуться в чужих ладонях и прижиматься освобожденной от рубашки грудью к чужой груди. Злость тугим клубком сворачивается внизу живота, и ей, Ривай, горячо, она трется о командира, дрожащей рукой сжимает ее запястье, направляя в себя, и вздрагивает под чередой резких отрывистых толчков.

Ей, и правда, больно, страшно, и она злится потому, что ничего не может с этим поделать.

А Ирвин только шепчет на ухо: «Все будет хорошо», и все, что остается обессилевшей от ужаса Ривай – это верить словам своего сильного командира, которая продолжает смотреть, как гибнут люди, которая продолжает смотреть, как они истекают кровью между черных зубов. Которая продолжает обещать, что не оставит ее, Ривай.

Которая продолжает верить, что все когда-нибудь будет хорошо.

Обзорам

<a href="http://allbloo.diary.ru/p189792649.htm">"Злость"</a> (fem!Ирвин/fem!Ривай, R) от [L]All Blue[/L]