Здесь водятся меносы.
Название: Звон колоколов
Персонажи: Кид/Ло
Рейтинг: да PG-13, чего там повышать
Жанры/предупреждения: все то же AU, ER, собсна, ООС, легкий слеш и вроде как ангст.
От автора:этопиздецкороче скромные потуги в освоении. И шизофрения, по ходу дела.
ТыкнутьПросыпаясь, Ло слышал звенящую разбитым фарфором тишину и видел раскрашенное бархатными узорами черное ничего. Садился на кровати, облизывал пересохшие губы и дышал широко раскрытым ртом, как рыба, выброшенная на берег. Угрюмые тени в черных заштопанных масках вытягивались, подползая к нему совсем близко, почти касаясь коленей уродливыми отростками, и прятались по углам, исчезая где-то за стенами. Ло неосознанно держал за руку спящего Кида и не хотел знать, что у них под масками.
За окном падал снег, первый в этом году, мелкий и легкий. На столе хрипело радио, выплевывая испорченные звуки, и откуда-то издалека, как сквозь плотный серый туман, до него долетал голос Кида, бурчащего себе под нос витиеватые ругательства. Когда Кид замолкал, из серого тумана выглядывали уродливые тени и шептались, шептались, шептались, превращая мутную пелену в рой гудящих стеклянных пчел. Ло сжимал в руках что-то горячее и куда-то смотрел, ища среди нарастающего гула, готового разорвать на части, знакомые грубые звуки.
Говори. Пожалуйста, говори.
На улице властвовал ветер. Кид обвязывал вокруг шеи красный шарф и зудел на отвратительную погоду, протягивая Ло забытые им под зеркалом перчатки. Трафальгар чувствовал тепло его кожи и возвращался в реальность оттуда, где шипела темнота и накрывала черными колючими волнами мелкой дрожи. Держа Кида за руку, Ло слышал звон колоколов.
Они жили в спальном районе и прямо во дворе, сверкая золотым орнаментом в солнечные дни, большим крестом тянулась вверх, к бескрайнему синему небу, небольшая часовня, огражденная кремовым низким заборчиком. Службы проводили утром и вечером, играя колоколами под самым куполом простую звенящую комбинацию, отдающуюся эхом в ушах. Ло слышал простой звон колоколов, простую ноту, то растягиваемую, то обрываемую священным музыкантом. Кид тянул его за рукав, требовательно и настойчиво: опоздаем, черт тебя дери.
Его мать была до чертиков верующей. Об этом Ло вспомнил совершенно случайно, делая надрез на посеревшей коже трупа. Она ходила на каждую воскресную службу, и, когда Трафальгар был еще совсем зеленым, не попавшим под пристальное внимание холодного отца, она брала его за руку и вела под светлые своды, туда, где нужно было молиться и думать только об искуплении грехов и мире во всем мире. Она вела его к звону колоколов. Это единственное, что помнил Ло после этих походов. Звон колоколов.
В мертвой темноте рождалась гнетущая тишина. Она обволакивала ласкающими потоками, второй кожей ложась на уставшее тело. В толще воды игрались мелкие точки пузырей воздуха, сверкающими столпами поднимаясь ввысь, к поверхности бескрайнего океана, подальше от ледяной тьмы, поджидающей их внизу, ближе к жизненному свету, к свободному небу. Трафальгар плыл за ними в этой толще позванивающей тишины, сквозь подрагивающую пелену протягивая руки к поверхности. Но поверхности не было. Пузыри лопались раскаленным металлом, заливающим глаза и уши. Внутри него разливалась тянущая тьма – жизненного света не было.
Вздрагивая, Ло слышал звон колоколов и видел Кида, щелкающего перед его лицом пальцами. По радио только что отпел церковный хор, а Юстасс рычал на хрипящий механизм: поставь что повеселее, ублюдок.
Темнота лилась черным водопадом, и Ло просил: не выключай свет. Кид не слушался, сбрасывал с тумбочки светильник и вжимал в мягкий матрас, напирая всем весом. Трафальгар двигался навстречу, прогибаясь, а уродливые тени в масках оплетали скользкими отростками его руки, отчаянно цепляющиеся за сильные плечи. Кид двигался резко, рвано, свистящим рычанием злясь в ухо: ну, приди же в себя. Давай, Пятнашка, хватит витать черт знает где – я здесь. Ло хватал его лицо в ладони и смотрел в недружелюбно прищуренные янтарные глаза. И находил бескрайнюю поверхность, жизненный свет. Тени вились над кроватью, пытаясь расцарапать Киду спину.
Отец никогда не улыбался и ненавидел мать за ее веру, поэтому вцепился ледяными руками в плечи подрастающего сына, смотря равнодушными серыми глазами. Серыми, как покрытый снегом асфальт под окнами. Ло стряхивал с плеч невидимые руки, пальцы мертвеца, дотянувшиеся до него с того света, и слышал звон колоколов. Прижимался спиной к груди Кида и смотрел, как тени пугливо прячутся по углам, разогнанные полыхающим янтарем чужих глаз.
Казалось, это удушье продлится вечно – Ло почти верил в это, уставшими глазами обводя тусклые краски пустой кухни. Стеклянные пчелы в голове лопались, царапая искалеченные нервные клетки острыми осколками, а Трафальгар хотел хоть один раз открыть глаза, а не согнуться пополам, хватая ртом воздух. Ему казалось, что отец ненавидел его с того света, тянул к нему руки и хотел запереть в холодных серых глазах. За звон колоколов. Мокрый поцелуй в шею и ощущение влажных волос на плече разогнали танцующие тени обратно по углам. Когда Ло кусал вишневые губы, чувствуя тепло рук на спине, серые глаза закрывались.
Держи, не разжимай рук.
Снег сыпался небольшими пригоршнями, оседая на плечах целыми снежными шапками, небо темнело и набухало тучами. И прямо туда, в черные тучи, сквозь мглу и страх, рвались простые ноты, то растягиваемые, то обрываемые, разрывая гнетущие узоры и прорываясь к свободному небу. Ло слушал звон колоколов, чувствуя, как с красного сокращающегося комка, гоняющего кровь по сосудам, падают железные цепи, запертые на замок кем-то другим. Полыхающий янтарь, словно солнце, освещал зимнюю мглу.
Кид стоял рядом, сжимая его руку – теней больше не было.
Персонажи: Кид/Ло
Рейтинг: да PG-13, чего там повышать
Жанры/предупреждения: все то же AU, ER, собсна, ООС, легкий слеш и вроде как ангст.
От автора:
ТыкнутьПросыпаясь, Ло слышал звенящую разбитым фарфором тишину и видел раскрашенное бархатными узорами черное ничего. Садился на кровати, облизывал пересохшие губы и дышал широко раскрытым ртом, как рыба, выброшенная на берег. Угрюмые тени в черных заштопанных масках вытягивались, подползая к нему совсем близко, почти касаясь коленей уродливыми отростками, и прятались по углам, исчезая где-то за стенами. Ло неосознанно держал за руку спящего Кида и не хотел знать, что у них под масками.
За окном падал снег, первый в этом году, мелкий и легкий. На столе хрипело радио, выплевывая испорченные звуки, и откуда-то издалека, как сквозь плотный серый туман, до него долетал голос Кида, бурчащего себе под нос витиеватые ругательства. Когда Кид замолкал, из серого тумана выглядывали уродливые тени и шептались, шептались, шептались, превращая мутную пелену в рой гудящих стеклянных пчел. Ло сжимал в руках что-то горячее и куда-то смотрел, ища среди нарастающего гула, готового разорвать на части, знакомые грубые звуки.
Говори. Пожалуйста, говори.
На улице властвовал ветер. Кид обвязывал вокруг шеи красный шарф и зудел на отвратительную погоду, протягивая Ло забытые им под зеркалом перчатки. Трафальгар чувствовал тепло его кожи и возвращался в реальность оттуда, где шипела темнота и накрывала черными колючими волнами мелкой дрожи. Держа Кида за руку, Ло слышал звон колоколов.
Они жили в спальном районе и прямо во дворе, сверкая золотым орнаментом в солнечные дни, большим крестом тянулась вверх, к бескрайнему синему небу, небольшая часовня, огражденная кремовым низким заборчиком. Службы проводили утром и вечером, играя колоколами под самым куполом простую звенящую комбинацию, отдающуюся эхом в ушах. Ло слышал простой звон колоколов, простую ноту, то растягиваемую, то обрываемую священным музыкантом. Кид тянул его за рукав, требовательно и настойчиво: опоздаем, черт тебя дери.
Его мать была до чертиков верующей. Об этом Ло вспомнил совершенно случайно, делая надрез на посеревшей коже трупа. Она ходила на каждую воскресную службу, и, когда Трафальгар был еще совсем зеленым, не попавшим под пристальное внимание холодного отца, она брала его за руку и вела под светлые своды, туда, где нужно было молиться и думать только об искуплении грехов и мире во всем мире. Она вела его к звону колоколов. Это единственное, что помнил Ло после этих походов. Звон колоколов.
В мертвой темноте рождалась гнетущая тишина. Она обволакивала ласкающими потоками, второй кожей ложась на уставшее тело. В толще воды игрались мелкие точки пузырей воздуха, сверкающими столпами поднимаясь ввысь, к поверхности бескрайнего океана, подальше от ледяной тьмы, поджидающей их внизу, ближе к жизненному свету, к свободному небу. Трафальгар плыл за ними в этой толще позванивающей тишины, сквозь подрагивающую пелену протягивая руки к поверхности. Но поверхности не было. Пузыри лопались раскаленным металлом, заливающим глаза и уши. Внутри него разливалась тянущая тьма – жизненного света не было.
Вздрагивая, Ло слышал звон колоколов и видел Кида, щелкающего перед его лицом пальцами. По радио только что отпел церковный хор, а Юстасс рычал на хрипящий механизм: поставь что повеселее, ублюдок.
Темнота лилась черным водопадом, и Ло просил: не выключай свет. Кид не слушался, сбрасывал с тумбочки светильник и вжимал в мягкий матрас, напирая всем весом. Трафальгар двигался навстречу, прогибаясь, а уродливые тени в масках оплетали скользкими отростками его руки, отчаянно цепляющиеся за сильные плечи. Кид двигался резко, рвано, свистящим рычанием злясь в ухо: ну, приди же в себя. Давай, Пятнашка, хватит витать черт знает где – я здесь. Ло хватал его лицо в ладони и смотрел в недружелюбно прищуренные янтарные глаза. И находил бескрайнюю поверхность, жизненный свет. Тени вились над кроватью, пытаясь расцарапать Киду спину.
Отец никогда не улыбался и ненавидел мать за ее веру, поэтому вцепился ледяными руками в плечи подрастающего сына, смотря равнодушными серыми глазами. Серыми, как покрытый снегом асфальт под окнами. Ло стряхивал с плеч невидимые руки, пальцы мертвеца, дотянувшиеся до него с того света, и слышал звон колоколов. Прижимался спиной к груди Кида и смотрел, как тени пугливо прячутся по углам, разогнанные полыхающим янтарем чужих глаз.
Казалось, это удушье продлится вечно – Ло почти верил в это, уставшими глазами обводя тусклые краски пустой кухни. Стеклянные пчелы в голове лопались, царапая искалеченные нервные клетки острыми осколками, а Трафальгар хотел хоть один раз открыть глаза, а не согнуться пополам, хватая ртом воздух. Ему казалось, что отец ненавидел его с того света, тянул к нему руки и хотел запереть в холодных серых глазах. За звон колоколов. Мокрый поцелуй в шею и ощущение влажных волос на плече разогнали танцующие тени обратно по углам. Когда Ло кусал вишневые губы, чувствуя тепло рук на спине, серые глаза закрывались.
Держи, не разжимай рук.
Снег сыпался небольшими пригоршнями, оседая на плечах целыми снежными шапками, небо темнело и набухало тучами. И прямо туда, в черные тучи, сквозь мглу и страх, рвались простые ноты, то растягиваемые, то обрываемые, разрывая гнетущие узоры и прорываясь к свободному небу. Ло слушал звон колоколов, чувствуя, как с красного сокращающегося комка, гоняющего кровь по сосудам, падают железные цепи, запертые на замок кем-то другим. Полыхающий янтарь, словно солнце, освещал зимнюю мглу.
Кид стоял рядом, сжимая его руку – теней больше не было.
@музыка: Ludovico Einaudi - Primavera